Подобно многим своим друзьям, Мариэтта Омаровна Чудакова ненавидела советскую власть – лживость этой власти, ее бездушие, ее жестокость и самовлюбленность. Однако путь, который выбрали для себя Мариэтта Омаровна и ее муж Александр Павлович Чудаков был принципиально иным, чем путь этих друзей: не эмиграция из страны (или внутренняя эмиграция), а стремление во что бы то ни стало напечатать свои работы именно здесь, в Советском Союзе, борясь с врагами за каждое упомянутое имя, за каждую формулировку, не уступая им ни строчки, ни полстрочки. В результате этой изматывающей борьбы, этого упорного сопротивления то сильнее, то слабее давящему прессу Чудаковой удалось опубликовать в СССР свои замечательные книги о Юрии Олеше и Михаиле Зощенко. А когда их в уже свободные девяностые необходимо было переиздать, Чудаковой не понадобилось менять в этих книгах ни слова, потому что ничего лишнего, например, «обязательных» для советского времени цитат из «классиков марксизма-ленинизма», в этих книгах просто не было. Почти то же самое можно сказать про образцовый комментарий М. О. Чудаковой, А. П. Чудакова и Е. А. Тоддеса к научным трудам Тынянова (почти, потому что в советское время, опасаясь дразнить гусей, составители этого комментария не снабдили книгу именным указателем – слишком частое употребление крамольных имен и без того пугало и раздражало бдительных редакторов).
Золотым временем для Мариэтты Омаровны как раз и стали девяностые, которые сейчас у нас в стране несправедливо оболганы и оплеваны. Да, это было трудное время, но это было время победившей свободы и, как тогда казалось, необратимого поворота с того гибельного пути, по которому Россия шла не одно столетие (октябрь 1917 года ведь не на пустом месте случился). Мариэтта Омаровна поверила Ельцину и в Ельцина и осталась этому своему выбору верна, хотя и спорила с первым российским президентом, в частности, о необходимости вводить войска в Чечню. Два последних десятилетия она со все возрастающей тревогой следила за попытками вернуть страну во времена всеобщего страха, подозрительности и национальной кичливости. И, как могла, противостояла этим попыткам – страстным словом и делом. Поездки Чудаковой по стране с лекциями и книгами, ее упорное стремление достучаться со своей правдой до совсем юных людей еще по достоинству не оценены, о них еще напишут книги и монографии.
Может показаться, что словосочетание «безвременная кончина» неприменимо к 84-летнему человеку (если, конечно, не считать, что любая смерть безвременна). Однако кончина Мариэтты Омаровны Чудаковой, действительно, безвременна… Смерть вырвала из наших рядов (не побоимся еще одного штампа) – стойкого бойца, хрупкую женщину, прекрасную мать, очень большого филолога, талантливого писателя, страстного публициста. И на ее месте в этих рядах – черное и страшное зияние, которое никем заполнено быть просто не может.
Прощайте и простите нас, Мариэтта Омаровна! Вечная память!
По поручению Совета ПЭН Центра Москвы
Олег Лекманов