Россия, 2016-2017. • ПЭН-Москва

Введение 2
ЧАСТЬ 1. ДАВЛЕНИЕ ГОСУДАРСТВА В ОТНОШЕНИИ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ ЖУРНАЛИСТОВ И БЛОГЕРОВ 2
1. Изменения в законодательстве, наносящие ущерб свободе слова и самовыражения 2
Антитеррористический «Пакет Яровой» 2
Ограничения на иностранные инвестиции и иностранный менеджмент в информационной сфере 4
Ужесточение контроля за работой журналистов в интернете 4
Изменения в избирательном законодательстве, касающиеся работы СМИ 6
2. Россия во всемирном рейтинге свободы прессы организации «Репортеры без границ» 6
3. Непосредственное давление власти на СМИ и журналистов 7
Внесудебные запреты деятельности электронных СМИ. 7
Физическое насилие и запугивания в отношении журналистов и сотрудников СМИ 7
Уголовные преследования журналистов и блогеров 8
Задержания и аресты журналистов в момент исполнения ими профессиональных обязанностей. 10
Хакерские атаки и взломы личных аккаунтов 11
ЧАСТЬ 2. ЦЕНЗУРА В РАЗЛИЧНЫХ СФЕРАХ ИНФОРМАЦИИ И ТВОРЧЕСТВА 12
1. Цензура и ограничения свободы слова в интернете 12
2. Цензура в литературе 14
Ограничения, обусловленные возрастной маркировкой 14
Произвольное изъятие тиражей книг из распространения 17
Запрет пропаганды «нетрадиционных сексуальных отношений», наркотиков и т.п. 17
Контроль за публикациями на предмет «противодействия попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России » 18
3. Цензура в театре 19
Диктат государственных органов «управления культуры» 19
Лишение государственного финансирования для «вредного» искусства 19
Цензура по мотивам «оскорбления чувств верующих» 20
4. Цензура в кино 20
ЧАСТЬ 3. СВОБОДА СЛОВА И САМОВЫРАЖЕНИЯ: УГОЛОВНЫЕ И АДМИНИСТРАТИВНЫЕ ПРЕСЛЕДОВАНИЯ ГРАЖДАН 21
1. Противостояние между Россией и Украиной 23
2. Требование возврата Крыма Украине как «сепаратизм» 29
3. Оскорбление религиозных чувств 30
4. Фальсификация истории 32

Введение

В последние годы российская власть вводит разного рода ограничения в области свободы выражения мнения, свободы высказывания. Принимаются репрессивные законы, позволяющие наказывать за творчество и выражение мнения вплоть до лишения свободы. С помощью дел, заведенных по административным и уголовным статьям, людей преследуют за незаконный, по мнению власти, выход на улицы и за предосудительные с точки зрения власти публикации в Интернете. Более того, любой активный гражданин может стать мишенью правоохранителей. Были случаи преследования и уголовного наказания блогеров за обыкновенный пост или репост в социальных сетях.

Цензура охватывает все больше сфер. Давлению подвергаются средства массовой информации в целом и конкретные журналисты. От пристрастного внимания государства не свободны и писатели, и художники, и кинематографисты, и в целом работники культуры. Некоторые проявления инакомыслия и просто произведения искусства, не соответствующие официальным канонам, а также участники церемоний и выставок на неугодные власти темы становятся мишенью хулиганских выходок прокремлевских группировок.

Ниже собраны отчеты о наиболее вопиющих ограничениях в области свободы выражения в разных сферах жизни в России. Речь идет о фактах, зафиксированных в 2016 и 2017гг., и о событиях более ранних, поскольку сейчас они воспринимаются как своеобразный пролог к хронике текущих событий.

ЧАСТЬ 1. ДАВЛЕНИЕ ГОСУДАРСТВА В ОТНОШЕНИИ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ ЖУРНАЛИСТОВ И БЛОГЕРОВ

Изменения в законодательстве, наносящие ущерб свободе слова и самовыражения

В 2016 г. продолжилась тенденция к ужесточению законодательного регулирования в сфере свободы массовой информации, что выразилось в принятии законов, серьезно ограничивающих право на доступ к информации и ее распространение.

Антитеррористический «Пакет Яровой»

В июле 2016 г. Государственная дума приняла два законопроекта, вносящих изменения в Федеральный закон «О противодействии терроризму», в УК РФ и УПК РФ в части «установления дополнительных мер противодействия терроризму и обеспечения общественной безопасности». Это Федеральный закон от 6 июля 2016 г. № 374-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О противодействии терроризму» и отдельные законодательные акты Российской Федерации в части установления дополнительных мер противодействия терроризму и обеспечения общественной безопасности» и Федеральный закон от 6 июля 2016 г. № 375-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в части установления дополнительных мер противодействия терроризму и обеспечения общественной безопасности».

Еще в период подготовки этот пакет законов пресса стала называть по имени его основного инициатора — «пакетом Яровой».Он был заявлен как направленный на усиление борьбы с террористической угрозой, что и определяет его содержание.Однако эти изменения существенным образом негативно затронули сферу свободы информации, вводя дополнительные полномочия для правоохранительных органов и предъявляя подчас невыполнимые требования к участникам информационного обмена, в том числе предоставляющим услуги (например, почте, операторам связи, компаниям, предоставляющим услуги доступа граждан к интернету, а также и услуги хостинга интернет-сайтов).

Кроме того, на операторов связи и организаторов распространения информации в интернете возложена обязанность хранить сведения обо всей активности пользователей интернета, включая их переписку (текстовые, голосовые сообщения, изображения) на протяжении шести месяцев. Эксперты указывают на огромные затраты, необходимые для организации такого хранения информации,немотивированное вмешательство в право на неприкосновенность частной жизни и конфиденциальность переписки и переговоров под предлогом «борьбы с терроризмом». Поскольку сейчас интернет-отрасль не готова к столь масштабному хранению данных,вступление в силу указанного положения закона отложено до 1 июля 2018 г. Тем не менее медиасообщество, пользователи интернета и предприниматели в сфере интернета крайне обеспокоены тем, что «пакет Яровой» угрожает им существенными нарушениями их прав, все более жестокими и бессмысленными ограничениями, колоссальными бессмысленными расходами на исполнение нелепых норм и правил.

Следует обратить внимание на введение уголовной ответственности за пропаганду терроризма в интернете, что теперь образует состав преступления (раньше эта норма касалась только распространения информации в традиционных СМИ): ч. 2 ст. 205.2 УК теперь предусматривает за это наказание в виде лишения свободы сроком до 7 лет. А за использование СМИ и интернета для разглашения сведений, составляющих государственную или иную специально охраняемую законом тайну, введена административная ответственность с штрафом от 400 тыс. до 1 млн руб.

Очевидно, что «пакет Яровой» создает препятствия свободному обмену информацией в целом между гражданами, провоцирует самоцензуру в СМИ и интернете, делает потенциально рискованным свободное обсуждение общественно значимых событий, снижает уровень критической дискуссии, что негативно сказывается и на свободе массовой информации в целом.

Затраты на строительство и обслуживание огромных хранилищ данных неизбежно повлекут удорожание услуг по предоставлению доступа к сети интернет и услуг связи. Кроме того, процесс копирования и резервирования всех передаваемых сообщений повлечет усложнение самой передачи данных между пользователями, которые очевидно в необходимых случаях будут предпринимать соответствующие меры повышенной защиты для сохранения передаваемой информации в тайне.

Ограничения на иностранные инвестиции и иностранный менеджмент в информационной сфере

Еще одно ограничение, введенное в ст. 19.1 российского Закона о СМИ с 1 января 2016 г., касаетсяограничений и новых требований в отношении учреждения СМИ и организаций, осуществляющих вещание, в части иностранного участия.Теперьиностранное государство, международная организация, а также находящаяся под их контролем организация, иностранное юридическое лицо, российское юридическое лицо с иностранным участием, иностранный гражданин, лицо без гражданства, гражданин РФ, имеющий гражданство другого государства, не имеют права выступать учредителем (участником) СМИ, редакцией СМИ и являться организацией (юридическим лицом), осуществляющей вещание. Помимо этого, согласно изменениям, внесенным в закон, доля иностранных граждан и организаций в уставном капитале российских СМИ ограничена на уровне 20%. Это существенно подорвет и уже подрывает разнообразие точек зрения в медиасфере и конкурентоспособность на рынке СМИ. В результате этих ограничений уже многие международные издательские дома, традиционно выпускавшие различные печатные СМИ, вынуждены были покинуть страну, продав свои доли в медиабизнесе российским компаниям или бизнесменам, или вовсе прекратить выпуск или вещание своих СМИ в России. (По данным Роскомнадзора, 821 средство массовой информации вынуждено было исключить из состава учредителей 13 иностранных лиц.)

Ужесточение контроля за работой журналистов в интернете

С 1 января 2017 г. вступили в силу изменения в Федеральный закон «Об информации, информатизации и защите информации», приравнявший крупные новостные агрегаторы к СМИ. Тем самым был ужесточен контроль в интернет-пространстве.

Новые требования обязывают новостные сервисы с аудиторией более 1 млн посетителей в сутки проверять достоверность общественно значимой информации до ее распространения и не допускать ее незаконного использования. При этом агрегаторы не будут нести ответственность за распространение ими информации в случае, если она является дословным воспроизведением сообщений и материалов или их фрагментов, распространенных средством массовой информации, которое может быть установлено и привлечено к ответственности. Владелец новостного агрегатора обязан хранить в течение шести месяцев распространенную им новостную информацию и сведения об источнике ее получения. Данные ограничения подталкивают новостные агрегаторы к тому, чтобы не индексировать сообщения из интернет-ресурсов, которые незарегистрированы в России как СМИ.

Это неизбежно не только увеличит контроль за распространяемой информацией, но и ограничит плюрализм мнений и распространяемой информации, источниками которой могут быть не только СМИ, но и интернет-проекты, некоммерческие организации, политические партии и блогеры. Контроль за выполнением этих требований также возложен на Роскомнадзор, который будет вести реестр «новостных агрегаторов», куда уже включены «Рамблер/новости», «СМИ2», «Новости Mail.Ru» и «Яндекс.Новости».

Данная мера вынуждает владельцев информационных ресурсов регистрировать их в качестве СМИ, дабы сохранить аудиторию и доходы, тем самым добровольно попадая под более жесткий государственный контроль.

Невыполнение обязанности хранить распространенную агрегатором новостную информацию или обеспечить доступ к ней Роскомнадзору будет наказываться штрафом до 500 тыс. руб. для юридического лица, а неисполнение владельцем агрегатора предписаний Роскомнадзора о прекращении распространения недостоверной информации — штрафом до 1 млн руб. Повторное нарушение влечет штрафы до 3 млн руб., что ставит компании — новостные агрегаторы в положение, когда им выгоднее сотрудничать с государством и подчиниться контролирующим органам, чем выражать позицию несогласия и рисковать своим финансовым благополучием.

Следует отметить, что, приравнивая новостные агрегаторы к СМИ в части обязанности проверять достоверность и законность распространяемой информации, закон не предоставляет им аналогичныхправ и гарантий, более того, ставит новостные сервисы в более жесткую ситуацию. Надо иметь в виду, что владельцы новостных агрегаторов не могут проверять достоверность и законность новостных материалов, так как эти материалы создаются другими редакциями, а подбор и обработка сообщений происходят автоматически в режиме реального времени.

Вступившие в силу изменения игнорируют сущность, задачи и особенности функционирования новостных агрегаторов и, по сути, могут повлечь существенное снижение разнообразия распространяемой информации, что неизбежно скажется на информированности общества и праве граждан получать информацию по вопросам общественной значимости.

Изменения в избирательном законодательстве, касающиеся работы СМИ

Некоторые изменения, коснувшиеся избирательного законодательства, ограничивают право граждан на доступ к информации в ходе избирательной кампании.Согласно им, ограничиваются возможности журналистов как независимых наблюдателей находиться в помещении избирательной комиссии и следить за подсчетом голосов: теперь это могут делать только аккредитованные репортеры. В то же время требования для получения аккредитации значительно усложнились. Теперь ее могут получить только те, кто на момент получения аккредитации проработал в СМИ по трудовому или гражданскому договору не менее двух месяцев. Введение аккредитации, безусловно, можно отнести к запретительной норме для общественного наблюдения на выборах.

Аккредитованный представитель средства массовой информации вправе производить фото- и видеосъемку в помещении для голосования, только предварительно уведомив об этом председателя, заместителя председателя или секретаря соответствующей избирательной комиссии. Журналистов без аккредитации будут допускать в помещения для голосования только на предварительные заседания участковых избирательных комиссий.

Россия во всемирном рейтинге свободы прессы организации «Репортеры без границ»

По данным за 2016 г., Россия заняла 148-е место из 180.

Случаи гибели журналистов — 3;
Нападения на журналистов и блогеров — 54;
Нападения на редакции — 1;
Попытки цензуры — 33;
Уголовные преследования журналистов, СМИ и блогеров — 47;
Незаконные увольнения редакторов, журналистов — 22;
Случаи задержания полицией (ФСБ, и т.п.) — 63;
Угрозы в адрес журналистов и СМИ — 44;
Отказ журналистам в доступе к информации (в том числе запрет производить аудио- и видеозапись, фотосъемку; отказ в аккредитации; ограничение права на посещение и присутствие на мероприятиях в органах государственной власти, на предприятиях, в учреждениях) — 613;
Попытки выселения редакций из занимаемых помещений — 3;
Отказ от печати или распространения тиража бумажных СМИ — 10;
Отключение от эфира, прекращение вещания электронных СМИ — 5;
Прекращение выхода СМИ по административному решению — 16;
Изъятие (скупка, арест) тиража — 16;
Препятствование деятельности интернет-изданий — 34;
Выход изданий-двойников — 7;
Изъятие/повреждение фото- видео- и аудиоаппаратуры и компьютеров — 38.

Непосредственное давление власти на СМИ и журналистов

Внесудебные запреты деятельности электронных СМИ.

Случаи блокировки оппозиционных СМИ, или просто интернет-ресурсов, регулярно публикующих материалы с критикой власти, осуществляются Роскомназором («Федеральной Службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций») стали гораздо более многочисленными непосредственно после периода массовых протестных акций 2011 и 2012 годов.

Еще весной 2014 г. Роскомнадзор заблокировал доступ к популярным оппозиционным информационным изданиям«Грани.ru», «Каспаров.ru» и «Ежедневный журнал».

1 апреля 2015 г. в Республике Крым прекратил вещание Независимый крымско-татарский телеканал ATR. По официальной версии, телеканалу отказано в перерегистрации в качестве российского СМИ. Первое заявление о регистрации в качестве российского СМИ телеканал направил в Роскомнадзор еще в октябре 2014 года, но ATR в регистрации отказывали четыре раза. Вместе с ATR прекратили вещание другие крымско-татарские ресурсы: радио «Мэйдан» и детский телеканал «Лале». Все эти СМИ вещали на трех языках: крымско-татарском, русском и украинском.

Безнаказанность должностных лиц, осуществляющих давление на журналистов и СМИ, остается одной из главных проблем. Расследование преступлений против представителей прессы находится на очень низком уровне.

Прессе и журналистам крайне редко удается добиться реального применения ст. 144 УК («Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов») — единственной уголовной нормы, защищающей работников СМИ. Однако дела по ней возбуждаются в отношении водителей, дорожных рабочих, сотрудников общепита, а чиновники — именно они чаще всего препятствуют работе журналистов — как правило, остаются безнаказанными.

Самым распространенным нарушением является отказ журналистам в законном праве на предоставление информации:в 2015 и 2016 г. количество только зарегистрированных случаев увеличилось с 405 до 613.

Физическое насилие и запугивания в отношении журналистов и сотрудников СМИ

Физическое насилие и прямые нападения в отношении сотрудников СМИ стали обыденным явлением. Правоохранительные органы крайне неохотно проводят следствие и возбуждают уголовные дела в случае таких нападений. В результате чего виновные остаются неустановленными, а их насилие — безнаказанным.

В тех случаях, когда нападения на журналистов получали общественный резонанс, следует отметить участие в них военнослужащих, сотрудниковзарегистрированных охранных фирм, работников полиции, сотрудников аппаратов госучреждений (в том числе Государственно думы), представителей разного рода радикальных общественных объединений — «православных активистов», «казаков» и т.п.

Наиболее громким инцидентом такого рода стало нападение на автобус Сводной мобильной группы (СМГ) Комитета по предотвращению пыток на границе Ингушетии и Чечни 9 марта 2016 г. В автобусе находились правозащитники, а также российские и иностранные журналисты. Вооруженные люди, так и оставшиеся впоследствии неизвестными, вытащили пассажиров из автобуса, жестоко избили, а автобус вместе с вещами и техникой журналистов сожгли. В день нападения и днем ранее за машиной СМГ следил автомобиль с чеченскими номерами. Расследование нападения так и не было доведено до конца.

9 марта 2017 года журналист газеты «Новый Петербург» Николай Андрущенко подвергся нападению неизвестных и получил черепно-мозговую травму. 19 апреля он умер, не приходя в сознание. Он занимался расследованием фактов коррупции и писал о протестных акциях.

19 апреля 2016 г. в Ростове-на-Дону главному редактору портала 1rnd.ru Елене Доровских под дверь квартиры подбросили траурный венок с надписью: «Елене Петровне от друзей по бизнесу».

Совсем свежий пример — 3 апреля 2017 г.в центральной мечети Грозного прошло собрание в связи с публикацией «Новой газеты». Собравшиеся приняли резолюцию. В ней говорилось, что собравшиеся обещают: «Возмездие настигнет истинных подстрекателей, где бы и кем бы они ни были, без срока давности». Угрозы были связаны с тем, что в начале апреля 2017 г. «Новая газета» опубликовала материал о массовом преследовании, пытках, арестах и убийствах гомосексуалов в Чечне. Власти Чечни назвали утверждения журналистов ложью. Правоохранительные органы никак не отреагировали на публикацию. Журналисты и правозащитники обратились в Генпрокуратуру и суд.

Уголовные преследования журналистов и блогеров

Уголовное преследование остается эффективным видом давления — даже если дело заканчивается не обвинительным приговором, в период расследования свобода журналиста ограничена подпиской о невыезде. Количество случаев уголовного преследования журналистов и блогеров увеличивается, причем все чаще ему подвергаются блогеры. В 2016 г. зафиксировано 47 случаев уголовного преследования, в 19 из них фигурантами являются блогеры.

Чаще всего для преследований журналистов и блогеров используются обвинения в «клевете».

Одно из наиболее заметных дел такого рода было заведено на саратовского журналиста Сергея Вилкова: причиной стала публикация документов, указывающих на возможную связь местного депутата Сергея Курихина с криминальным миром, а также заявление Вилкова о том, что Курихин мог быть причастен к нападению на него. В течение 2016 г. дело рассматривалось в суде и в конце концов было возвращено в прокуратуру, однако в марте 2017 г. было вновь передано в суд. До этого на Вилкова, антифашиста по убеждениям, неоднократно заводили административные дела о пропаганде нацизма из-за постов в соцсетях, где он рассказывал о взглядах идеологических оппонентов.

В 2016 г. было возбуждено еще одно дело о клевете, и вновь «жертвой клеветы» стал тот же депутат Курихин: обвинена была местная жительница Вера Шулькова, пожаловавшаяся на депутата Путину. Осенью 2016 г. дело прекратили.

В Самаре дело о клевете было заведено на поэта Александра Гутина за пост о плохой уборке снега.

Житель Чечни Рамазан Джалалдинов подвергся преследованию за видеоролик, в котором он пожаловался на местных чиновников. В мае 2016 г. его дом сожгли. После бегства Джалалдинова из Чечни в Дагестан, его родное село Кенхи оцепили, от односельчан потребовали сообщить сведения о нем. Джалалдинова вернули в Чечню, и он публично извинился перед главой республики Кадыровым. В ноябре 2016 г. преследования возобновились: Джалалдинов рассказал правозащитникам, что заместитель главы МВД Чечни Апти Алаудинов угрожал ему расправой, если он не прекратит поднимать проблемы своего села. После этого “Новой газете” удалось найти приговор Джалалдинову по делу о клевете, вынесенный в августе в связи с его видеороликом.

Дело о клевете в отношении судьи (ст. 298.1 УК) заведено на бывшего депутата Курской областной думы и журналиста Ольгу Ли за написанную ею заметку «Заявление о привлечении прокурора области Филимонова к уголовной ответственности». В ней экс-депутат обвинила судью Ленинского райсуда Курска Людмилу Шурову в нарушении конституционного принципа презумпции невиновности при рассмотрении одного из административных дел. Перед этим в марте 2016 г. на Ли завели дело о возбуждении ненависти к «социальной группе “представители власти”» в связи с публикацией обращения к Путину с критикой внутренней и внешней политики России. Однако в октябре дело о возбуждении ненависти было прекращено. Дело о клевете в ноябре передали в суд, но затем вернули прокурору; в январе 2017 г. Ольге Ли предъявили обвинение снова.

Известны также случаи преследования журналистов или блогеров по более тяжелым уголовным статьям. Наиболее тяжелые случаи таких репрессий характерны для регионов Северного Кавказа.

В частности, Руслана Кутаева (Чеченская Республика), организатора и ведущего конференции «Депортация чеченского народа. Что это было и можно ли это забыть?» обвинили по статье 228 (Незаконное хранение и перевозка наркотиков) и приговорили к 3 годам и 10 месяцам колонии общего режима. Срок заканчивается в декабре 2017-го.

Конференция состоялась 18 февраля 2014 г. Глава Чечни Рамзан Кадыров отреагировал на нее негативно. На следующий день по поручению Кадырова всех участников конференции вызвал руководитель администрации главы и правительства ЧР Магомед Даудов. Кадыров отчитал собравшихся, после чего они были отпущены по домам. Единственным, кто отказался приехать по вызову, был Кутаев. По словам друзей, он опасался репрессий и собирался покинуть Чечню в ближайшие дни.

20 февраля силовики в форме спецподразделений МВД ворвались в дом в селе Гехи, где находился Кутаев, схватили его и увезли в неизвестном направлении. На следующий день Кутаева доставили в ОМВД России по Урус-Мартановскому району ЧР.

По версии обвинения, полиция остановила Кутаева на улице с. Гехи и в ходе личного досмотра нашла пакетик с героином. Кутаев подписал признательные показания о том, что нашел пакет с неизвестным веществом на сиденье такси. (Впоследствии Кутаев свою вину отрицал.)

Посетивший Кутаева 24 февраля член Совета по правам человека Игорь Каляпин рассказал, что видел на его теле гематомы, следы переломов ребер, пыток током.

«Мемориал» пришел к выводу, что обстоятельства задержания Кутаева полностью вымышлены, а дело сфальсифицировано.

Жалауди Гериева, журналиста «Кавказского узла» из Чечни судили по статье 228 (Незаконное хранение и перевозка наркотиков) и приговорили к 3 годам колонии общего режима. Срок заканчивается в апреле 2019 г.

По версии обвинения, Гериев нарвал в поле 160 г дикорастущей конопли и поехал 16 апреля 2016 г. на кладбище в районе с. Курчалой, чтобы там употребить наркотик, но был остановлен полицейскими, которые в ходе личного досмотра нашли запрещенное вещество.

Гериев утверждает, что его похитили с остановки в с. Курчалой, когда он направлялся в аэропорт Грозного, откуда должен был вылететь в Москву на семинар по судебной журналистике. У Гериева имелись билеты на самолет, и к моменту задержания он прошел онлайн-регистрацию. Он также заявил, что инструментов для употребления конопли при себе не имел. По словам Гериева, его вывезли в лес, где избивали, пытали удушением, ему также угрожали убийством и тем, что заведут другие уголовные дела. Гериев подписал признательные показания, от которых потом отказался.

По итогам изучения материалов дела, «Мемориал» пришел к выводу, что пакет с коноплей был Гериеву подброшен, а дело сфальсифицировано.

Задержания и аресты журналистов в момент исполнения ими профессиональных обязанностей.

Задержания журналистов, работающих на массовых протестных акциях, превратились в обыденное явление.

В ходе задержаний нередко применяется и физическое воздействие, и изъятие или повреждение аппаратуры, а после задержаний следуют обвинения в совершении административных правонарушений, затем — суды и штрафы.

Только 26 марта 2017 г. в ходе«Антикоррупционного марша», организованного во многих городах России оппозиционным активистом Алексеем Навальным и его Фондом Борьбы с Коррупцией* и признанного властями «несогласованным»(заметим, что процедура навязываемого властями «согласования» массовых мероприятий в целом противоречит российской Конституции),в числе незаконно задержанных журналистов в Москве были Александр Плющев («Эхо Москвы»), Петр Верзилов (Mediazona), Петр Пархоменко («Коммерсант-FM»), Тимофей Дзядко (РБК), Софико Арфиджанова («Открытая Россия»**), американский журналист Алек Лун (The Guardian); в Санкт-Петербурге — Сергей Сатановский («Новая газета»), Надежда Зайцева («Ведомости»), Роман Пименов (Interpress) и независимый журналист Артем Александров; в Махачкале — Сергей Расулов («Коммерсант»), Фаина Качабекова («Кавказская политика»), Владимир Севриновский («Это Кавказ»); в Саратове — Александр Никишин («Открытый канал»).

Ранее в сентябре 2016 г. корреспонденты Елена Костюченко («Новая газета») и Диана Хачатрян (интернет-портал «Такие дела») были задержаны в Беслане (Северная Осетия) во время траурных акций в честь годовщины теракта в городской школе. Журналистов позднее отпустили, но спустя два дня на них напали непосредственно в здании школы, где в 2004-м. произошел захват заложников.

В подмосковном городе Раменское журналистов задержали возле местного ОВД при съемке телесюжета, посвященного задержанию подмосковного активиста и блогера Яна Кателевского.

Корреспондента Василия Полонского задержали в московском парке «Кусково» при съемке материала о незаконной вырубке деревьев.

Известен даже случай заведения на журналиста административного дела о работе без лицензии (ст. 19.20 КоАП). Это произошло с внештатным сотрудником издания «Meduza***» Даниилом Александровым, который приехал в Карелию в июне 2016 г. делать репортаж о гибели детей на Сямозере. Представители полиции заявили ему, что поскольку «Meduza***» — иностранное издание, он должен был получить аккредитацию в российском МИДе.

Хакерские атаки и взломы личных аккаунтов

Атака на аккаунты — тоже действенная мера в попытках государства воздействовать на журналистов и гражданских актививстов. По данным Международной правозащитной группы «Агора», в апреле 2016 г. была предпринята попытка путем перехвата авторизационных SMS получить доступ к аккаунтам Telegram гражданского активиста Олега Козловского и сотрудника Фонда борьбы с коррупцией Георгия Албурова. Ранее, в феврале, аналогичным образом пытались взломать Telegram нескольких активистов «Другой России». Во всех случаях жертвы взлома пользовались услугами оператора МТС. Козловский и Албуров прямо обвинили компанию в оказании помощи хакерам и сотрудничестве со спецслужбами.

В октябре 2016 г. несколько десятков гражданских активистов и журналистов были предупреждены Google о том, что некие связанные с правительством хакеры пытались получить доступ к их аккаунтам. Сразу несколько независимых организаций, проанализировав ситуацию, пришли к выводу, что к фишинговым атакам против российских граждан причастна та же хакерская группировка Fancy Bear, которая стояла за атакой на серверы политических и правительственных учреждений США, и по косвенным признакам эти хакеры работают на российское правительство. Среди жертв хакерских атак оказались вице-президент Transparency International Елена Панфилова, журналисты Роман Доброхотов, Андрей Бабицкий, Илья Клишин, Дарья Костромина, Роман Попков, гражданские активисты Николай Кавказский, Сергей Бойко, Руслан Левиев, политолог Александр Кынев.

Более подробную информацию о преследованиях и угрозах журналистам см.:

http://www.gdf.ru/murdered_journalists

http://www.gdf.ru/attacks_on_journalists

http://www.gdf.ru/monitoring

http://www.mediaconflicts.org/http://www.gdf.ru/murdered_journalists http://www.gdf.ru/attacks_on_journalists http://www.gdf.ru/monitoring http://www.mediaconflicts.org/

ЧАСТЬ 2. ЦЕНЗУРА В РАЗЛИЧНЫХ СФЕРАХ ИНФОРМАЦИИ И ТВОРЧЕСТВА

Цензура и ограничения свободы слова в интернете

По данным Международной правозащитной группы «Агора», в России в 2016 году зарегистрировано 116 103 отдельных факта ограничения свободы Интернета (включая упомянутые выше данные об уголовных преследованиях). Как и в предыдущие годы, абсолютное большинство кейсов (111 498) так или иначе связано с фильтрацией и блокированием контента, а также с запретом той или иной информации.

Статистика «Агоры» включает также 50 случаев применения насилия и угроз, 97 предложений по регулированию интернета, 53 004 случая административного давления, 35 019 ограничений доступа, 24 000 судебных запретов информации, 122 кибер-атаки, 170 гражданских исков, 3343 прочих ограничений.

Продолжает пополняться Федеральный список экстремистских материалов, громоздкий и неудобный в пользовании, созданный после вступления в силу Федерального закона «О противодействии экстремисткой деятельности» № 114 (от 25.06.2002 г). В него по решению судаможет попасть любое издание или сетевой материал, нередки дубли (разные издания одной и той же книги, один и тот же сайт по решению разных судов). По данным информационно-аналитического центра «Сова», в 2016 году Федеральный список экстремистских материалов обновился 54 раза, в негодобавлено 785 пунктов, 711 из них — сетевые(годом ранее в список было добавлено 667, сетевых — 594), четыре пункта были исключены из списка с сохранением нумерации, и он вырос с 3229 до 4015 позиций.

Состав материалов, признанных экстремистскими, разнообразен: книги, брошюры, выпуски журналов и газет и отдельные статьи из них, листовки, интернет-сайты, видео, плакаты, лозунги. Достаточно широк и спектр авторов, чьи произведения по тем или иным причинам суды запретили. Среди них — политические и религиозные деятели, публицисты, журналисты, а также анонимы, пишущие свои обращения.

Следует отметить, что добиться исключения какого-либо материала из этого списка почти невозможно, даже если оно, по мнению специалистов, внесено в него неправомерно. За последние годы ИАЦ «Сова» зафиксировал всего несколько таких случаев.

К сожалению, ФЗ-№114 не дает четкого определения понятия массового распространения экстремистских материалов, и, в сложившейся ситуации библиотеки оказались заложниками несоответствия в требованиях законодательной и исполнительной властей.

Все без исключения библиотеки обязаны следить за обновлением Федерального списка экстремистских материалов, регулярно сверять с ним свои фонды и вести строгий учет этой работы. Органы прокуратуры регулярно проводят проверки работы библиотек в этом направлении (и при том, что список публикуется в интернете, наказываются за отсутствие работы с ним даже библиотеки, вообще не имеющие выхода в интернет). Данные об этих проверках и их итогах размещены, в частности, на сайте ИАЦ «Сова».

Библиотеки стали объектом внимания органов прокуратуры фактически сразу же после официальной публикации «Федерального списка экстремистских материалов». В настоящее время количество актов прокурорского реагирования в адрес библиотек исчисляется сотнями, активность органов прокуратуры в отношении библиотек ежегодно увеличивается. Если в первые годы санкции заключались, главным образом, в предостережениях и дисциплинарных мерах, то в 2011 г. несколько руководителей были привлечены к административной ответственности. А после того как в «Федеральный список экстремистских материалов» были внесены «Дневники» Й. Геббельса за 1945 год, несколько директоров библиотек были признаны виновными в нарушении статьи 20.29. КоАП РФ (распространение экстремистских материалов) и оштрафованы.

С момента возникновения Федерального списка экстремистской литературы случаи вынесения санкций в отношении сотрудников библиотек стали регулярными. Даже в тех случаях, когда претензии к библиотекарям формально обоснованы антиэкстремистским законодательством, мы часто не считаем их правомерными, так как это законодательство находится в противоречии с законом «О библиотечном деле» (об этом будет подробнее написано ниже).

Кроме того, активно блокируется доступ к различным материалам в интернете, которые считаются опасными. По данным сайта «Роскомсвобода»,«за экстремизм» по решению судов в 2016 году в Единый реестр запрещенных сайтов попали 486 ресурсов (годом ранее — 283).

Существует также реестр, пополняемый в соответствии с «законом Лугового»(Федеральный закон № 398-ФЗ от 28 декабря 2013 года «О внесении изменений в Федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации»). предусматривающим внесудебную блокировку сайтов с призывами к экстремистским действиям и массовым беспорядкам — достаточно требования Генпрокуратуры. В 2016 г. в этот реестр внесено 923 ресурса (в 2015-м — 133). «Сова» отмечает, что резкая активизация работы по пополнению реестра началась со второй половины 2016-го — в основном, за счет радикальных исламистских материалов, в частности, видеороликов ИГИЛ.

Среди прочего, в 2016 г. на территории России заблокированы страница YouTube с фильмом Павла Бардина «Россия 88» о неонацистах, базирующийся в Турции русскоязычный информационно-аналитический портал «Голос Ислама», страницы сайтов и групп в соцсетях, посвященные публичным мероприятиям, причем не только предстоящим, но и прошедшим.

Следует отметить, что в рейтинге свободы Интернета, составленном американской неправительственной организацией Freedom House в 2016 г., Россия занимает 52 место из 65.

2. Цензура в литературе

Ограничения, обусловленные возрастной маркировкой

Федеральный закон РФ от 29 декабря 2010 г. № 436-ФЗ «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию» — нормативный акт, предусматривающий отнесение информационной продукции к одной из пяти категорий, и запрещающий её распространение среди детей в зависимости от их возраста. Проблемы с этим законом, направленным, по словам законодателей, на борьбу с литературой, которая может принести вред психическому здоровью и развитию детей, многочисленны: прежде всего, предупредительная маркировка, ставшая обязательной с принятием закона(предусмотрены маркировки 0+, 6+, 12+, 16+), воспринимается читателями и их родителями как маркировка рекомендательная, потому что в России на протяжении десятилетий именно такая маркировка ставилась на все детские и юношеские книги.

По закону, маркировка 0+не означает, что книга предназначена малышам, она значит лишь, что в книге не содержится запрещенных для детских книг упоминаний о тяжелой болезни, физических отношениях между героями, наркотиках или алкоголе и т. д. — имеется список ограничений для каждого возраста. Но ведьсамо по себе отсутствие этих тем в произведении не делает его детским или пригодным для детского чтения. При этомневозможно описание жизни без сложных и даже трагических моментов, вызывающих у юного читателя сопереживание персонажам и дающих ему возможность приобретать эмоциональный опыт через книги, готовя себя к взрослению и все увеличивающейся ответственности).

При этом маркировка книг производится с учетом принятых в России идеологических концепций. Например, сказка «Дева и веретено» Нила Геймана, имеющая в американской маркировке статус 10+ за умеренное насилие в виде укола веретеном, получает в России маркировку 18+, так как одна из иллюстраций изображает однополый поцелуй, по тексту вовсе не имеющий сексуальных коннотаций.

Противоречия в ФЗ-436 создают почву для жёстких ограничений в доступе читателей к литературе. С одной стороны, закон декларирует, что маркировка только предупреждает о наличии тем, не рекомендованных до определенного возраста, с другой — требует жесткого разделения изданий по маркировке и предполагает строгое исполнение. Органы прокуратуры рассматривают возрастную маркировку как повод для санкций в отношении библиотек и для изъятия книг из фондов, притом, что эти книги не входят в список экстремистских материалов.

Таким образом, сам факт наличия жесткой возрастной маркировки указывает на несостоятельность закона. Реальный эмоциональный возраст ребенка не всегда соответствует фактическому возрасту, илитература — этообласть индивидуального выбора, куда не только государство, но даже родители должны вмешиваться с максимальной осторожностью.

Эксперты полагают, что после принятия закона № 436-ФЗ,родители, не слишком хорошо разбирающиеся в современных произведениях для детей, могут быть напуганы самой возможностью«навредить» ребенку книгой. В то же время издатели и авторы оказались автоматически дискредитированы.

ФЗ-436 поощряет доносительство. По наводке испуганных родителей региональные прокуратуры проводят проверочные рейды в детских библиотеках и наказывают библиотекарей, которые, руководствуясь здравым смыслом, стараются сделать все, чтобы хорошие книги — с маркировкой и без — попадали в нужные руки.

При этом нам известны случаи, когда прокурорские проверки в школах и библиотеках на предмет «нанесения психического вреда» и «пропаганды педофилии» через детские книги или через мероприятия по их обсуждению инициировались по доносу людей, вообще не видевших собственными глазами книг, о которых идет речь.

В нескольких библиотеках Московской и Свердловской областей прокурорские проверки с «оргвыводами» (то есть выговорами, «постановкой на вид», постановлением об изъятии из свободного оборота книг, не входящих в официальный список экстремистских материалов) проводились на основе заявлений общественных «родительских комитетов», в состав которых были вписаны несуществующие люди.

Библиотекари тратят массу сил, времени и нередко личных денег, чтобы заказать экспертизу «обвиняемых» книг и доказать, что ни вреда для психического здоровья, ни пропаганды педофилии или гомосексуализма эти произведения не несут. Даже если удается это доказать, директора библиотек и школ остаются «на заметке» у прокуратуры и подвергаются наиболее строгим и часто необоснованным проверкам.

Нередко под санкции попадают и классические книги. Так в 2015 году прокуратура Челябинской области потребовала изъять из библиотеки детского летнего лагеря книгу Михаила Булгакова «Собачье сердце», поскольку на ней стоит издательская маркировка 12+. Прокуратура сочла, что её недопустимо иметь в детском летнем лагере, где, кстати, отдыхают дети до 16 лет.

«Больше всего нареканий вызвала библиотека. Здесь в свободном доступе находится множество книг, противоречащих закону «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью». До 12-летнего возраста детям запрещены, в частности, книги ужасов, «Собачье сердце» Михаила Булгакова, до 16-летнего — «Тысяча и одна ночь», до совершеннолетия — серия «Анжелика» Анны и Сержа Голон. Все эти и другие книги были обнаружены в библиотеке», — заявила помощник прокурора.

(Цитата по:https://www.vz.ru/news/2015/7/23/757688.html)

В связи с этим библиотекари начинают перестраховываться и нередко просто убирают с полок «спорные» и «небезопасные» издания, чтобы не быть в чем-то обвиненными.

На тот факт, что ФЗ-436 и проверки по нему в библиотеках противоречат Федеральному закону «О библиотечном деле», указывала Российская библиотечная ассоциация в своих обращениях в правительство. Но её протесты были услышаны только в части физически невозможного исполнения некоторых требований закона в библиотеках, но не в вопросах цензуры фондов и работы библиотек. Тем временем ФЗ «О библиотечном деле» гласит:

Статья 12. Обязанности библиотек

1. …Не допускаются государственная или иная цензура,ограничивающая право пользователей библиотек на свободный доступ к библиотечным фондам…

2. Библиотеки, находящиеся на полном или частичном бюджетном финансировании, должны в своей деятельности отражать сложившееся в обществе идеологическое и политическое многообразие.

Статья 13. Права библиотек

Библиотеки имеют право:

1) самостоятельно определять содержание и конкретные формы своей деятельности в соответствии с целями и задачами, указанными вих уставах.

Статья 14. Государственная политика в области библиотечного дела

В основе государственной политики в области библиотечного дела лежит принцип создания условий для всеобщей доступности информации и культурных ценностей, собираемых и предоставляемых в пользование библиотеками.

Государство использует закон как висящий на стене кнут, которым могут воспользоваться в любой момент. Так, система оценки книг для собственно маркировки до сих пор, спустя почти семь лет с момента принятия закона, осталась недоработанной: в одних источниках написано, что издатель имеет право оценивать книгу самостоятельно, в других — что эта процедура должна производиться с участием специально обозначенных и зарегистрированных (где? кем? на каком основании?) экспертов (бесплатно? за деньги?).

Произвольное изъятие тиражей книг из распространения

Сложившейся ситуации в огромной степени поспособствовало несколько эпизодов с изъятием книг из магазинов в ответ на простое письмо (без всякого судебного разбирательства) бывшего детского омбудсмена Павла Астахова. (Впоследствии книги — в том числе, энциклопедии сексуального развития — были «реабилитированы» и возвращены на полки магазинов, но вред был уже нанесен.) Государство в лице омбудсмена официально заявило, что чтение таких книг ведет к увеличению численности подростков,больных венерическими заболеваниями. Официальные СМИ бездумно или по заказу подхватили эту историю. Важно отметить, что после решения суда в пользу «провинившихся» книг и издателей ни одного официального опровержения от имени омбудсмена не последовало.

Запрет пропаганды «нетрадиционных сексуальных отношений», наркотиков и т.п.

Логическим продолжением введения ФЗ-436 стал закон о запрете пропаганды «нетрадиционных сексуальных отношений» среди несовершеннолетних. Теперь на эту тему говорить с детьми запрещено, а положительный герой литературного произведения для детей и подростков ни в коем случае не должен быть гомосексуалом. Вообще все, что связано с «нестандартной», как это официально называется в России, ориентацией, должно в детской литературе иметь исключительно негативную коннотацию. Иначе издателям и авторам книг грозят в лучшем случае штрафы, в худшем — судебное разбирательство с самой плачевной для них перспективой. Книги с героями-гомосексуалами должны быть маркированы 18+, а значит, автоматически становятся недоступны читателям, не достигшим совершеннолетия.

Контроль за публикациями на предмет «противодействия попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России»

В России нет федерального закона, в котором бы определялось, что такое с юридической точки зрения «история России» и что — «фальсификация истории в ущерб интересам России», однако с 2009 года существует Комиссия при Президенте Российской Федерации по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России (Указ Президента Российской Федерации от 15.05.2009 г. № 549 О Комиссии при Президенте Российской Федерации по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России).

Из самого факта существования такой комиссии местные надзорные органы и «инициативные граждане» делают вывод, что есть необходимость проверять всех на предмет попыток фальсификации истории. По заявлениям граждан по подобным поводам издательства и библиотеки периодически вынуждены объясняться по поводу «фальсификации истории» в тех или иных изданиях.

Например, из библиотек нескольких гуманитарных гимназий (где углублённо изучается история) органы прокуратуры и управления образования потребовали изъять книги Виктора Суворова и Льва Гумилева — весьма спорные с точки зрения историков, но не содержащие никаких противоправных утверждений и призывов.

В ходе прокурорских проверок, формально связанных с иными поводами (например, при проверках работы с федеральным списком экстремистских материалов, которым регулярно подвергаются все библиотеки, включая школьные), органы прокуратуры проверяют книжные выставки и другую работу библиотек на предмет наличия материалов, содержащих «фальсификацию истории».

В одной из школ Московской области по доносу «бдительной гражданки», не имеющей никакого отношения к школе (ни её дети, ни родственники в этой школе не учатся и не работают, и она сама не была там ни разу), проводилась проверка в связи с тем, что с учащимися 7-9 классов в библиотеке обсуждалась повесть Евгения Ельчина «Сталинский нос». Сама доносчица узнала об этом из телевизионного выпуска городских новостей. Директор школы и заведующая библиотекой были вынуждены писать многочисленные объяснительные записки, доказывать с помощью экспертизы, что это художественное произведение, которое не содержит фальсификации истории, а только литературную гиперболу. Представители прокуратуры беседовали с детьми и родителями — участниками обсуждения. Только их свидетельства и тот факт, что доносчица не видела сама, ни книги, ни обсуждения, позволили директору школы и заведующей библиотекой избежать обвинений в «фальсификации истории». Но эту историю в маленьком городе помнят до сих пор: «а, это школа, где про Сталина плохо говорят…»

3. Цензура в театре

Театры испытывают проблемы, схожие с описанными выше проблемами у издательств, в связи с обязательной по Федеральный закону № 436-ФЗ «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию»возрастной маркировкой, которая должна быть у любого спектакля. Такая маркировка в принципе мешает театрам общаться с целевой аудиторией, выстраивает между производителем и потребителем искусства дополнительные барьеры, которые не всегда стоят там, где надо, и не всегда идут на пользу творчеству.

Театр оказался одним из важнейших полигонов войны государства и культуры. Собственно атака охранителей и консерваторов на новый режиссерский театр (а именно он — главная мишень) сигнализировала о том, что театр после долгого перерыва стал серьезно влиять на общественное сознание.

Все театральные феномены, которые испытали на себе репрессивные меры воздействия (Театр.doc, Кирилл Серебренников, Константин Богомолов, Тимофей Кулябин, Российская Национальная театральна премия и фестиваль «Золотая Маска»), прежде всего связаны с социокритическим направлением театра. Разговор о нарушении «традиционных ценностей», аморализме нового театра — прикрытие. На самом же деле луч цензуры направляется в сторону наиболее заметных и социально заостренных художников.

Диктат государственных органов «управления культуры»

В разговоре об искусстве на первый план выдвигается понятие «пользы» (фраза министра культуры Владимира Мединского: «Мы будем поливать только те цветы, которые полезны»). На одном из собраний заместитель Мединского Владимир Аристархов заявил: «Самоцель Министерства культуры — не искусство, самоцель — физическое и духовное здоровье нации».

Ставится вопрос о недопустимости госфинансирования экспериментального искусства. Во имя сохранения «традиционных ценностей» требуют прекратить интерпретирование классических произведений русской литературы, не актуализовывать хрестоматийные тексты.

В опале и радикальная современная пьеса. Театральное искусство в новых формах часто признается причиной всех бед общества, прямым источником наркомании и социальной апатии, развращенности и порочности. Утверждается принцип нормативности творческого акта: он должен подчиняться некоему писаному закону, вне зависимости от того, какова окружающая художника реальность.

Лишение государственного финансирования для «вредного» искусства

Существует проблема госмонополии на театральную деятельность в России. В стране существует едва ли больше дюжины частных некоммерческих театров. Даже в относительно либеральные времена государству не удалось создать систему, при которой было бы возможно сносное существование частного театра, а инвестирование в частную инициативу в области культурной или социальной работы было бы выгодно бизнесу.

В этих условиях государство применяет устрашающий аргумент — лишение финансирования независимых театров. Объявив о «пользе» искусства, государственные институции настаивают на прекращении госфинансирования эксперимента и искусства критического направления. Возрождаются традиции социалистического реализма. При этом социокритика не воспринимается госинституциями полезной для государства. В такой парадигме сатира оказывается злом, а пользой признается восхваление.

Условий для существования частного театра в России (тем более в провинции) нет. В области театра — вида искусства очень затратного — отказ от господдержки фактически означает потерю права на профессию.

Цензура по мотивам «оскорбления чувств верующих»

Отдельный аспект проблемы — церковный вопрос. Православная церковь, слившись с государственными институциями, выступает как наиболее суровый цензор и ограничитель.

Симптоматичен громкий случай с оперой «Тангейзер» в постановке Тимофея Кулябина (премьера прошлав декабре 2014 года). Важно отметить, что спектакль Кулябина — глубокое религиозное сочинение, симпатизирующее христианской вере, а вовсе не пародия на церковные каноны. Однако Церковь усмотрела в постановке кощунство и оскорбление чувства верующих. Кулябин пытался апеллировать к праву на свободу слова, но не был услышан оппонентами.

В своих выступлениях Церковь опиралась на якобы имевшее место народное возмущение. На деле же выяснилось, что возмущение это — организованное,недовольны были люди, коммерчески заинтересованные в смещении руководства Новосибирской оперы.

Необходимо обратить внимание на судебные разбирательства в связи с этой историей. Прокуратура Новосибирской области завела административное дело на Кулябина. Его обвинили в оскорблении чувств верующих. Другим ответчиком стал Борис Мездрич — директор театра оперы и балета.

4. Цензура в кино

Цензура в кинематографе начинает действовать на самых ранних стадиях –когда нет даже сценария. Она приобретает форму «тематического планирования». В советское время каждая киностудия должна была произвести определенное количество фильмов о революции, Великой Отечественной войне, жизни заводов и колхозов.Сегодня другие приоритеты, заявляемые в директивах Министерства культуры. Это — «созидательная мотивация», «конструктивная активность», «борьба с преступностью, террором и экстремизмом» и т.п.

Еще более важен перечень того, чего не должно быть на экране: его возглавляет «критика законно избранной власти в стране». Сейчас Министерство культуры внимательно следит, чтобы ни один социально критический сценарий не получил финансовой господдержки. Следствием этой политики становится укрепление самоцензуры и конформизма в сознании кинематографистов, особенно молодых.

В отличие от советского периода, у нынешних проводников культурной политики нет внятной идеологии, поэтому им трудно стимулировать появление качественных пропагандистских фильмов. Проще запрещать и ставить заслоны. Такая попытка имела место по отношению к фильму «Милый Ханс, дорогой Петр» Александра Миндадзе. Хотя сценарий картины получил самую высокую оценку экспертного совета, Минкульт вынес его на обсуждение еще двух советов — военно-исторического и психологического, потребовав в итоге существенно изменить смысловую концепцию фильма. Претензия была в том, что действие происходило на советском заводе, где работали немецкие специалисты, непосредственно перед войной.

Еще один фильм, вокруг которого разразился скандал подобного рода, — «Матильда» (режиссер Алексей Учитель»). Еще до выхода на экран картины депутат Госдумы Наталья Поклонская в ноябре 2016 г. обратилась в Генпрокуратуру с требованием проверить фильм о судьбе балерины Матильды Кшесинской и ее отношениях с будущим последним российским императором Николаем II, посчитав картину «угрозой национальной безопасности». Остающиеся глухими к аргументам историков, Поклонская и ее сторонники заявляют, что фильм оскорбляет чувства верующих, почитающих святого страстотерпца Николая II.

ЧАСТЬ 3. СВОБОДА СЛОВА И САМОВЫРАЖЕНИЯ: УГОЛОВНЫЕ И АДМИНИСТРАТИВНЫЕ ПРЕСЛЕДОВАНИЯ ГРАЖДАН

В Уголовном кодексе РФ имеется несколько статей, ограничивающих свободу высказывания. Чаще всего дела по таким статьям заводятся за высказывания в Интернете. Большая часть этих статей имеет отношение к «антиэкстремистскому законодательству». В силу размытости понятия «экстремизм» и некоторых других эти статьи допускают весьма широкое толкование.

Часто следствию для заведения дела, а суду для вынесения приговора достаточно наличия в деле лингвистической экспертизы, выявляющей в тех или иных высказываниях признаки экстремизма (такие экспертизы нередко делаются людьми без профессионального образования, но связанными со спецслужбами).

Для ограничений свободы слова чаще всего используются следующие статьи, давно существующие в Уголовном кодексе:

Статья 282: возбуждение ненависти либо вражды, а также унижение достоинства по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе. Максимальное наказание — 4 или 5 (в случае организованной группы, использования служебного положения или угрозы применения насилия) лет лишения свободы.

Статья 280: призывы к экстремистской деятельности. Максимальное наказание — четыре или пять (в случае использования СМИ или Интернета) лет лишения свободы.

Статья 205.2: призывы к террористической деятельности или публичное оправдание терроризма. Максимальное наказание — пять или семь (в случае использования СМИ) лет лишения свободы. По данным Международной правозащитной группы «Агора», именно в 2016 г. эта статья стала активно применяться, что может быть связано с вступлением России в вооруженный конфликт в Сирии.

Однако в 2013 году в Уголовном кодексе добавились также:

Статья 148: нарушение права на свободу совести и вероисповеданий, прежде всего 1-я часть — оскорбление чувств верующих, введена в 2013 г., максимальное наказание — 1 или 3 года лишения свободы (если совершено в местах религиозных обрядов).

Статья 280.1: призывы к нарушению территориальной целостности РФ, максимальное наказание — четыре или пять (в случае использования СМИ или Интернета) лет лишения свободы). Первая часть статьи предусматривает ответственность за «публичные призывы» к сепаратизму, максимальное наказание до четырех лет лишения свободы. Вторая часть — за «публичные призывы с использованием СМИ либо электронных или информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть интернет)», максимальное наказание составляет до пяти лет лишения свободы.

По данным редакции портала «Медиазона», на январь 2017 года по статье 280.1 было вынесено шесть обвинительных и ни одного оправдательного приговора. Одного из обвиняемых признали невменяемым и приговорили к принудительному лечению.

Наконец, в 2014 году введена Статья 354.1: реабилитация нацизма, включающая в себя отрицание фактов и одобрение преступлений, установленных приговором Нюрнбергского трибунала, а также «распространение выражающих явное неуважение к обществу сведений о днях воинской славы и памятных датах России, связанных с защитой Отечества, а равно осквернение символов воинской славы России». Максимальное наказание — три или пять (в случае использования СМИ или служебного положения) лет лишения свободы.

В докладе Международной правозащитной группы «Агора» «Россия. Свобода Интернета 2016: на военном положении» насчитывается 298 случаев уголовных преследований за высказывания в Интернете, в том числе 29 — с реальным лишением свободы. Это почти в полтора раза больше, чем в 2015 г.: случаев подобных преследований насчитывалось 203, из них 18 — с лишением свободы.

Авторы докладов уточняют, что включают в число уголовных преследований также допросы в качестве свидетелей, обыски и другие следственные действия без формального предъявления обвинения, «если есть основания предполагать, что впоследствии они могут быть привлечены к уголовной ответственности».

По данным Информационно-аналитического центра «Сова», в 2016 году за высказывания «экстремистского характера» в России были лишены свободы 64 человека (45 человек — в 2015 году). Причем количество приговоров за «экстремистские высказывания» было выше, чем за остальные «экстремистские преступления» вместе взятые (речь преимущественно о различных видах насилия, совершенного по мотиву ненависти): не менее 181 приговора против 198 человек в 64 регионах страны. В 2015 году вынесено не менее 204 приговоров против 213 человек в 60 регионах.

Ниже перечислены примеры использования этих и некоторых других статей для преследования инакомыслящих и политических оппонентов власти. Перечисленные случаи относятся к информационным направлениям, в которых отклонения от официальной государственной идеологии оборачиваются наиболее ожесточенными преследованиями со стороны российской власти. К этим направлениям относятся:

Противостояние между Россией и Украиной
Вопрос о принадлежности Крыма
Религиозная и церковная тематика
Фальсификация истории

Противостояние между Россией и Украиной

Дело Олега Сенцова — по сути, вписывается в рамки антиукраинской кампании. Запущенное в августе 2015 г., оно положило начало целому ряду абсурдных процессов.

Олегу Сенцову (Симферополь), украинскому кинорежиссеру, сценаристу и писателю были предъявлены обвинения в создании террористического сообщества (ч. 1 статьи 205.4), совершении двух террористических актов (п. «а» ч. 2 статьи 205), приготовлению к совершению двух террористических актов (ч. 1 статьи 30 и п. «а» ч. 2 статьи 205), а также в двух эпизодах незаконного оборота оружия и взрывчатых веществ (ч. 3 статьи 222).В августе 2015-го Сенцова приговорили к 20 годам колонии строгого режима. Сенцов не признал себя виновным, объявил о применяемых к нему пытках и назвал дело политическим и сфабрикованным.

Сенцова весной 2014 г., после фактического присоединения Крыма к РФ, задержали российские правоохранительные органы по подозрению в террористической деятельности. По версии обвинения, Сенцов и другие члены террористического сообщества готовились к совершению взрывов самодельных устройств в ночь на 9 мая 2014 г. у мемориала «Вечного огня» и памятника Ленину в Симферополе, а также поджогов офисов общественной организации «Русская община Крыма» и представительства партии«Единая Россия» в Симферополе 14 и 18 апреля 2014 г. с целью устрашения населения для воздействия на принятие решений органами власти.

По этому же делу проходил Александр Кольченко, его приговорили к 10 годам лишения свободы. Кольченко также не признал вины.

Александра Костенко, украинского журналиста, районный суд Симферополя (Республика Крым) 15 мая 2015 года приговорил к 4 годам и 2 месяцам колонии. Суд посчитал доказанным, что находясь на Майдане в Киеве, Костенко бросил камень в сотрудника БМОН «Беркут», причинив легкий вред его здоровью в виде гематомы. Суровость приговора не соответствует предъявленному обвинению: по ч. 1 статьи 115 УК РФ возможно наказание лишь до 4-х месяцев ареста. Суд не доказал причинение вреда здоровью «по мотивам идеологической ненависти или вражды», что могло бы быть основанием для применения ч. 2 этой статьи.Кроме того, Костенко осужден и по ч. 1 ст. 222 УК РФ «незаконное хранение оружия». В протоколе обыска квартиры указывается, что у Костенко изъяли не только два зарегистрированных охотничьих ружья, но и самодельный ствол. Однако понятые это не подтверждают.

Осужденный заявил о многочисленных фактах пыток во время задержания и в СИЗО, однако эти заявления не повлекли за собой должного расследования.

Важно сказать о следующем. Дело возбудили на территории РФ без всяких оснований: предполагаемое преступление было совершено в Киеве; ни обвиняемый, ни потерпевший не являлись гражданами РФ. Примечательно, что Верховный суд РФ отказался принять кассационную жалобу.

Еще 30 декабря 2015 года Кировский районный суд Томска приговорил политического активиста Вадима Тюменцева к пяти годам колонии общего режима за видеозаписи, которые он публиковал на YouTube и в социальной сети «ВКонтакте». Тюменцев обвинялся по статьям 282 («действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды») и 280 («публичные призывы к экстремистской деятельности»). Согласно решению суда, он вел экстремистскую деятельность, призывая к участию в несанкционированных акциях протеста и «неприязнь к гражданам, проживающим на территории Луганской и Донецкой областей Украины». Адвокат Тюменцева указывал, что призыв Тюменцев выйти на несанкционированную мирную акцию «не входят в перечень экстремистских». Прокурор требовал четырех лет колонии-поселения, однако суд ужесточил требования гособвинения.

Дарья Полюдова, левая активистка, жительница Краснодарского края по статьям 280 («Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности» и 280.1 (Публичные призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности РФ) приговорена к двум годам колонии-поселения. Во время следствия отбыла 6 месяцев в СИЗО, в настоящее время находится в колонии-поселении. Срок заканчивается в октябре 2017 г.

Преследование Полюдовой началось во время подготовки акции «Марш за федерализацию Кубани» в 2014 г. Акция пародировала российскую пропаганду, изображавшая военный конфликт на юго-востоке Украины как «стремление регионов к федерализации», достойное всяческого сочувствия. Полюдова перепостила «ВКонтакте» изображение девушки с украинским флагом и надписью «Этнические украинцы Кубани просят Украину и мировое сообщество защитить их от притеснений», там же содержалось и требованием присоединить Кубань к Украине. Полюдова прокомментировала это так: «Врежем по Путлеру его же оружием».

Уголовное дело о сепаратизме возбудили против Полюдовой и двух других организаторов «Марша за федерализацию Кубани» — Петра Любченкова и Вячеслава Мартынова (оба к настоящему времени получили политическое убежище на Украине).

Примечательно, что марш не состоялся: Полюдову подвергли административному аресту на 14 суток, а в дальнейшем отправили в СИЗО.

Полюдова также осуждена по статье об экстремизме за одиночный пикет с плакатом «Не война с Украиной, а революция в России» и за репост текста с фразами: «Просыпайся, народ!.. Почему мы не можем убрать Путина, а затем сделать социалистическую революцию?!!! Хватит уже спать! Пора выйти на площадь и свергнуть этот режим!».

В выступлениях в суде Полюдова подчеркивала, что речь шла о ненасильственной революции.

Ранее за пародийный «сепаратизм» в СИЗО Калининграда более года провели Олег Саввин, Михаил Фельдман и Дмитрий Фонарев, вывесившие флаг Германии на здании УФСБ весной 2014 г. Акция также была имитацией действий бойцов «русской весны». Перечисленные лица обвинялись по статье 213 (хулиганство) УК РФ. Кроме того, Фельдману, вероятнее всего, подбросили взрывчатые вещества. Все получили «по отсиженному», то есть срок, соответствующий сроку пребывания в месте предварительного заключения.

За акцию в августе 2014 г. с водружением флага Украины на высотном здании в Москве и раскрашивание звезды на нем в цвета украинского флага к двум годам и трем месяцам лишения свободы по статье о вандализме (ст. 214 УК) был приговорен Владимир Подрезов, который утверждал, что не участвовал ни в водружении флага, ни в раскрашивании звезды, а лишь поднимался на здание вместе с украинцем Григорием Ушивцем, который и взял на себя ответственность за акцию. Позднее лишение свободы Подрезовузаменили ограничением свободы. По этому делу обвинялись также четверо человек, прыгнувших в тот же день с этого здания с парашютом, — Анна Лепешкина, Евгения Короткова, Александр Погребов и Алексей Широкожухов (оправданы судом).

Игорь Стенин (Астрахань) по статье 280 был приговорен к2 годам колонии-поселения. Впоследствии режим изменили на общий. Срок заканчивается в октябре 2018 г.

Называющий себя русским националистом Стенин под псевдонимом Ингвар Стефан в августе 2014 г. написал на своей стене «ВКонтакте»: «Смерть кремлевским оккупантам! Руки прочь от Украины!». Другой пользователь соцсети — Сергей Романов добавил комментарий, начинающийся со слов: «Ситуация в зоне АТО очень быстро меняется…» Следствие объединило оба текста в одну публикацию, заявив, что «Ингвар Стефан» сделал перепост текста Сергея Романова. В деле оказался скриншот, вероятнее всего, частично измененный в графическом редакторе: между записью и комментарием удалили такие технические записи, как «Нравится», время публикации, количество комментариев и т. д., но оставили сердечко, показывающее количество лайков (один). Стенин привел настоящие скриншоты и переписку со службой поддержки «ВКонтакте», доказывающую, что текст являлся первым комментарием другого пользователя, а не репостом. Однако суд согласился с обвинением.

Собственно, в комментарии Сергея Романова говорится, что Россия будет воевать с Украиной долгие годы и Украине крайне сложно, но необходимо этому сопротивляться. Согласно обвинению, автор имел умысел на «формирование у представителей украинской национальности негативного представления о том, что российские представители целенаправленно осуществляют враждебные действия по отношению к Украине и ее народу».

Андрея Бубеева (Тверская обл.) осудили по статьям 282,222 (хранение боеприпасов), 280, 280.1. Приговор (по совокупности двух): два года и три месяца колонии-поселения. С декабря 2016-го переведен в колонию общего режима, по версии ФСИН, это связано с попыткой побега.

Первый приговор Бубеева связан с восемью публикациями «ВКонтакте», а также с хранением дома патронов для охотничьего карабина.

В большинстве публикаций в резкой форме осуждается агрессия РФ в отношении Украины (видео с пересечением российско-украинской границы военной техникой, фото кладбищ с могилами предположительно боевиков ЛНР и ДНР и т.п.) и одновременно выражается поддержка Украины.

Второе дело возбуждено за перепост статьи Бориса Стомахина «Крым — это Украина» (в статье утверждается, что России должна распасться, но нет призывов к насилию) и перепост рисунка, на котором изображена рука, выдавливающая зубную пасту, и надпись: «Выдави из себя Россию», с текстом со страницы «Украинский наступ», где неизвестный автор критикует настрой российской оппозиции (в контексте готовящегося схода в поддержку братьев Навальных) и заявляет, что единственный протестный лозунг может звучать лишь как «России быть не должно».

Александр Бывшев, бывший школьный учитель (Орловская обл.) осужден по статье 282 и приговорен к 300 часам исправительных работ, конфискации ноутбука, запрету на работу в школе на два года. Возбуждено новое уголовное дело.

Приговор Бывшеву вынесен за стихотворение «Украинским патриотам», призывающее украинцев отстаивать независимость своей страны, воюя с оккупантами — «москальской бандой».Новое преследование Бывшева связано со стихотворением «На независимость Украины», резко негативно характеризующее имперские и захватнические настроения россиян.

Екатерина Вологженинова (Екатеринбург) по статье 282 приговорена к 320 часам обязательных работ.Приговор вынесен за перепост «ВКонтакте» плаката «Я бандерівка, я українка! Смерть московським окупантам». Первоначально Вологжениновой вменили публикацию во «ВКонтакте» ссылок на украинские фильмы и телепрограммы о Революции достоинства и Антитеррористичекой операции, а также на видеосюжет «Яхта Путина»; в дальнейшем эти эпизоды из дела исключили.

Андрей Марченко(Хабаровск) по статье: 280 приговорен к штрафу 100 тыс. руб.;позже он амнистирован.

Основанием для преследования послужила публикация в Фейсбуке, в которой Марченко «агрессивно» (определение обвинения) призывал «освободить Украину от фашистов-россиян-террористов». Стоит отметить, что публикация была сделана в режиме «для друзей» и получила только один «лайк» — от самого автора.

Наталья Шарина, директор Московской Библиотеки украинской литературы, привлечена к уголовной ответственностипо статье 282.Для утяжеления обвинения и продления меры пресечения против Шариной сфабриковали обвинения в экономических преступлениях по статье 160 (растрата): в трате бюджетных денег на адвоката, который оказывал услуги библиотеке во время первого обыска, и фиктивном найме двух юрисконсультов.

Шарина находитсяпод домашним арестом с октября 2015-го. Судебный процесс продолжается.

В октябре 2015-го в ходе обыска в библиотеке была изъята книга украинского ультраправого публициста Дмитра Корчинського «Война в толпе», на тот момент внесенная в Федеральный список экстремистских материалов. По уверению Шариной и некоторых сотрудников библиотеки, книгу подбросили. Кроме того, изъято более 20 изданий о Голодоморе, Степане Бандере, Украинской повстанческой армии, а также номера детского журнала «Барвинок». Позже следствие признало содержание этой литературы вызывающим межнациональную рознь.

Важно отметить следующее обстоятельство. В 2010 г. по доносу Сергея Сокурова, бывшего сотрудника Библиотеки украинской литературы, там уже проходил обыск. Тогда дело закрыли за отсутствием состава преступления. В 2015 г., когда «борьба с бандеровцами» стала трендом госпропаганы, по инициативе муниципального депутата Дмитрия Захарова преследование возобновилось.

Уже в ходе судебного процесса выяснилось, что большинство книг, предъявленных следствием суду в качестве «материальных улик», подтверждающих экстремистскую деятельность Натальи Шариной, — вообще не имеют на себе никаких отметок, которые бы свидетельствовали об их принадлежности к фонду Библиотеки Украинской литературы. По всей вероятности, они были подброшены при обыске библиотеки, и в действительности никогда в ней не находились, читателям не выдавались и никак не «пропагандировались».

Вячеслава Кутейникова (Ростов-на-Дону), блогера,обвинили по статье 282 и приговорили в октябре 2016 г. к двум годам лишения свободы плюс три года испытательного срока.
Дело завели за публикации в соцсетях об антиукраинской кампании на российском телевидении, в которых было усмотрено возбуждение ненависти к русским.

Алексея Морошкина (Челябинск), бывшего пророссийского «ополченца», воевавшего в ДНР, а затем изменившего взгляды на проукраинские, обвинили по статьям 280.1, 214 (вандализм). Правоохранительные органы обратили внимание на уральского «регионалиста» (так он себя аттестует) Морошкина после публикаций на его странице «ВКонтакте» и в созданной им группе «За сражающуюся Украину! За свободный Урал!». Морошкин выражал солидарность с Украиной от лица «уральских сепаратистов». В августе 2015-го Морошкину поставили диагноз «параноидная шизофрения, параноидный синдром» с формулировкой «бред реформаторства религиозного толка». До уголовного преследования Морошкин на психиатрическом учете не состоял. Теперь его приговорили к принудительному стационарному психиатрическому лечению.

2. Требование возврата Крыма Украине как«сепаратизм»

Рафис Кашапов, председатель Всетатарского общественного центра в Набережных челнах по статьям 280.1, 282 приговорен к 3 годам в колонии общего режима. Срок заканчивается в декабре 2017-го.

Дело против Кашапова возбуждено за фотоколлаж с изображением военных конфликтов в Чечне, Грузии, Молдове, Украине и подписью «Где Россия, там смерть и слезы», а также за три текста: «Крым и Украина будут свободны от оккупантов», «Вчера — Гитлер и Данциг, сегодня — Путин и Донецк!», «Защитим Украину и весь тюркский мир». Все тексты и фотоколлаж опубликованы «ВКонтакте». Ни в одном из текстов нет призывов к насилию и унижения человеческого достоинства и оскорбления по национальному признаку.

По мнению следствия, посты Кашапова возбуждали рознь «в отношении представителей категории „Они/Агрессор“ («новые непризнанные власти полуострова“, „российские каратели“, „Владимир Путин“, „Россия“, „россияне“, „русские“), выделенной по смешанному признаку». Показательно, что в 2009 г. Кашапова обвинили в возбуждении ненависти и приговорили к полутора годам лишения свободы условно. Тогда тоже речь шла о публикации текстов.

Ильми Умерову,заместителю председателя Меджлиса крымско-татарского народа (Республика Крым)вменили статью 280.1.В качестве меры пресечения была избрана подписка о невыезде. В августе-сентябре 2016-го Умерова принудительно госпитализировали на три недели для стационарной психиатрической экспертизы, несмотря на то что он нуждался в это время в медицинской помощи в связи с предынфарктным состоянием и сахарным диабетом.

В июне 2016-го уголовное дело было возбуждено в связи с интервью Умерова каналу ATR. По версии следствия, преступление выразилось в призывах оказывать давление на Россию с целью «вынудить ее уйти из Крыма и Донбасса» и в несогласии с присоединением Крыма к России.

В декабре 2016-го. началась доследственная проверка в связи с выступлением Умерова по скайпу на киевском «17 канале». В этом выступлении Умеров буквально заявил, что вернуть Крым Украине вооруженным путем невозможно и действовать следует, используя международное дипломатическое и экономическое давление на Россию.

Николая Семену,журналиста «Крым. Реалии» (Республика Крым) обвинили по статье 280.1. В качестве меры пресечения была применена подписка о невыезде. Утверждено обвинительное заключение.

Основанием для преследования Семены стала публикация «Блокада — необходимый первый шаг к освобождению Крыма». В материале Семена поддержал энергетическую и продуктовую блокаду Крыма со стороны материковой Украины, назвал ее необходимой военной операцией по фактическому возвращению полуострова в состав Украины, а крымчан, не желающих в связи с этим терпеть неудобство, — предателями.

Рефата Чубарова(Республика Крым), председателя Меджлиса крымско-татарского народа, народному депутату Верховной Рады Украины обвинили по статье 280.1, мера пресечения: заочный арест.

По версии следствия, в апреле 2015-го Чубаров в интервью украинским СМИ призвал к нарушению территориальной целостности РФ, а именно «к исключению Республики Крым из состава РФ и присоединению ее к территории Украины».

Ленура Ислямова (Республика Крым), бывшего вице-премьера правительства Крыма, владельца крымско-татарского телеканала АТR, обвинили по статье 280.1.

Поводом для заведения дела могли стать неоднократные заявления Ислямова о том, что Россия должна вернуть Крым Украине и что крымские татары готовы бороться за полуостров.

Анну Андриевскую, журналиста(Республика Крым), гражданку Украины обвинили по статье 280.1.Поводом для заведения дела стала статья Андриевской о или добровольцах батальона «Крым2, где шла речь о необходимости возвращения Крыма под контроль Украины.

3. Оскорбление религиозных чувств

Руслана Соколовского (Екатеринбург), видеоблогера, обвинили по ч. 2 ст. 148, 282, 138 (Незаконный оборот специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации).

Сначала Соколовский содержался под домашним арестом, затем под стражей в СИЗО, а с февраля 2017-го — опять под домашним арестом. 11 апреля приговорен к 3,5 годам (условно).

Соколовский, который позиционирует себя как атеист, выложил в Сети три видеоролика. В одном из них он ловит покемонов (играет в игру Pokemon Go на смартфоне) в православном храме(что было его ответом на обсуждение в Госдуме законопроекта об уголовной ответственности за это. Кадры сопровождаются саундтреком из игры, перемежающимся молитвой и нецензурной пародией на православное песнопение («*** твою мать, красотища какая!»), в конце Соколовский сетует, что не поймал «самого редкого покемона… Иисуса, но что поделать — поговаривают, что его вообще не существует».

В ролике «Идеальный православный брак?» Соколовский критикует статью епископа Орехово-Зуевского Пантелеимона «Если вы хотите замуж, нужно не просто об этом вздыхать, а готовиться» и РПЦ в целом. В видеоматериале «Письма ненависти — верующие» он цитирует поступающие ему письма верующих с угрозами физической расправы и ругательствами и отвечает на них, используя нецензурную лексику.

19 января 2017 г. стало известно, что против Соколовского завели дело также по ст. 138 УК РФ в связи с тем, что у него дома обнаружили ручку с видеокамерой.

11 мая Верх-Исетский районный суд Екатеринбурга приговорил блогера Руслана Соколовского к трем с половиной годам лишения свободы условно с испытательным сроком в три года, а также к обязательным работам. Судья Екатерина Шепоняк признала Соколовского виновным в возбуждении ненависти (часть 1 статьи 282 УК РФ), оскорблении религиозных чувств верующих (часть 1 статьи 148 УК РФ) и незаконном обороте технических средств негласного получения информации (статья 138.1 УК РФ).

Виктора Краснова(Ставропольский край)привлекли к уголовной ответственности по статье 148.

Краснову (он позиционирует себя как атеист) вменили комментарии из спора «ВКонтакте». Среди прочего он пишет, что «Боха нет», а Библию называет «сборником еврейских сказок» и характеризует нецензурно («полная ***»). Фактически Краснов отвечал пользователям, которые поучали его, ссылаясь на Библию; в дальнейшем они же написали донос, по которому возбуждено дело.

В 2016 г. Краснов месяц находился на стационарной психиатрической экспертизе. В феврале 2017-го дело закрыли в связи с истечением срока давности.

Максима Кормелицкого (Новосибирская обл.), студента, обвинили по статье 282 и приговорили к году колонии-поселения.

Кормелицкого (он называет себя анархистом) признали виновным за перепост демотиватора, высмеивающего участников крещенских купаний: «Вы тоже <удивляетесь> от мысли, что есть куча <ненормальных>, которые готовы подвергать организм экстремальным нагрузкам ради религии?»

В сентябре 2016-го,уже после приговора по ст. 282, Кормелицкого арестовали по обвинению в нанесении ножевых ранений подруге. В связи с этим «Мемориал» не смог признать его политическим заключенным.

Александра Ражина (Омск), студента, обвинили по ч. 1 статьи: 282(возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение достоинства человека либо группы лиц по признаку отношения к религии, совершенные публично) и приговорили к 120 часам исправительных работ.

Поводом для заведения дела стал комментарий в соцсетях (июнь 2014 года) с руганью в адрес православных в связи с отменой концерта Мэрилина Мэнсона в Омске.

4. Фальсификация истории

В июне 2016 года Владимир Лузгин был оштрафован на 200 р. за репост статьи «15 фактов о бандеровцах, или О чем молчит Кремль» в социальной сети «Вконтакте». Против него было возбуждено дело по статье 354.1 (реабилитация нацизма) УК. В статье речь идет об ответственности за отрицание фактов, установленных Нюрнбергским трибуналом в 1946 году, и за распространение ложной информации о роли СССР во Второй мировой войне. 24 марта 2016 года комиссия экспертов (юрист, филолог и историк) пришла к выводу, что утверждение «коммунисты и Германия совместно напали на Польшу, развязав Вторую мировую войну 1 сентября 1939 года», содержит отрицание фактов, установленных Нюрнбергским трибуналом. А слова «коммунизм и нацизм тесно сотрудничали» являются не только отрицанием фактов, но и заведомо ложной информацией о действиях СССР в ходе войны.

В настоящее время Лузгин подал жалобу в ЕСПЧ, указав, что уголовное преследование за репост в соцсети это нарушение свободы выражения мнения, которое не преследовало никакой законной цели и не было адекватным деянию. Его адвокаты подчеркивают также, что едва ли информация имела большой эффект, т. к. Лузгин не публичная персона и на его пост отреагировали около 20 человек.

* * *

Доклад подготовлен Ассоциацией «Свободное слово» в сотрудничестве со следующими организациями и специалистами:

Центр защиты прав СМИ (признан Минюстом организацией, выполняющей функции иностранного агента);

Программа «Поддержка лиц, преследуемых по политическим причинам в уголовном порядке, и защита гражданских активистов») Правозащитного центра «Мемориал»;

Служба мониторинга Фонда защиты гласности (признан Минюстом организацией, выполняющей функции иностранного агента);

ОВД-Инфо;

Павел Руднев, театральный критик;

Андрей Плахов, кинокритик, обозреватель ИД «Коммерсантъ», почетный президент ФИПРЕССИ (FIPRESCI — Международной Федерации кинопрессы), член Европейской киноакадемии.

Международный ПЕН приветствует инициативу по созданию Ассоциации «Свободное слово».

* В ИЮНЕ 2021 ГОДА СУД ПРИЗНАЛ ФОНД БОРЬБЫ С КОРРУПЦИЕЙ ЭКСТРЕМИСТСКОЙ ОРГАНИЗАЦИЕЙ И ЗАПРЕТИЛ ЕЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ НА ТЕРРИТОРИИ РОССИИ

** В апреле 2017 года Генпрокуратура РФ внесла в реестр нежелательных британские организации OR (Otkrytaya Rossia) и Open Russia Civic Movement и американский Institute of Modern Russia. В 2019 г. российская организация самоликвидировалась.

*** Признано в РФ СМИ-иноагентом.

Оглавление

ЧАСТЬ 1. ДАВЛЕНИЕ ГОСУДАРСТВА В ОТНОШЕНИИ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ ЖУРНАЛИСТОВ И БЛОГЕРОВ

ЧАСТЬ 2. ЦЕНЗУРА В РАЗЛИЧНЫХ СФЕРАХ ИНФОРМАЦИИ И ТВОРЧЕСТВА

ЧАСТЬ 3. СВОБОДА СЛОВА И САМОВЫРАЖЕНИЯ: УГОЛОВНЫЕ И АДМИНИСТРАТИВНЫЕ ПРЕСЛЕДОВАНИЯ ГРАЖДАН