Наталья Ключарева
* * *
В парке, где ни единой живой души,
в серое небо рвётся пустой пакет.
В тряпочку ты молчал, а теперь дыши,
если других возможностей больше нет.
Спирт обретает цену, как цать назад.
Только совсем иную. Как всё сейчас.
Издалека вдруг видно, кто Брут, кто брат.
Как завещал нам лис — без участья глаз.
В парке, где не ступает ничья нога,
Ветер вдувает душу во всё вокруг.
Драный пакет, как дева с картин Дега,
Делает grand jeté, замыкая круг.
Юлий Гуголев
* * *
Вермеера достойное окно.
Однушка в относительном порядке.
Пыль улеглась. В углу заметено.
Трусы сдались. Носок играет в прятки.
Халат висит вполне молодцевато.
У чайника всегда надменный вид,
он жизнеутверждающе ворчит
«и всё, что будет, — завтраком чревато».
Вот только что был свежевыжат сок.
Кто сок заказывал? Ведь кто-то его выжал.
И чей-то вроде слышен голосок,
но к завтраку, увы, никто не вышел.
Температура — норм., и горло не болит.
И кашля нет. Ну, разве это кашель?
Но кто тогда губами шевелит
из чащи ужаса — о каше ли, о чаше ль?
Лариса Миллер
* * *
Я потому не умираю,
Что я мотивчик подбираю,
Который мог бы передать
Текущей жизни благодать,
Её дрожащий воздух вешний,
Размытый путь из тьмы кромешной,
Диез меняя на бемоль,
Поведать всё про нашу боль
И про немыслимое счастье
В земных делах принять участье.
Татьяна Вольтская
* * *
Поговори, поговори со мной
Вполголоса, как наяву.
Снег падает мельчайший, рисовый
На прошлогоднюю траву.
Поговори о чём-то летнем –
Пока налью тебе чайку –
Как мы куда-нибудь поедем,
Но вечно будем начеку,
Ты в курточке зелёной куцей,
А я в расстёгнутом плаще.
При виде нас переглянутся
Хозяева, и вообще,
Всё будет так, как загадали мы,
И этот чай, и этот путь,
Окно, вечерний лес в окалине –
Когда-нибудь.